ЕГО ПОЗЫВНОЙ «КОДА»

Отпуск совсем небольшой – 14 суток. И на момент нашего разговора два дня из них уже прошли. Кода прибыл «из-­за ленточки» (так теперь говорят о зоне боевых действий СВО) и первым делом, конечно, – домой, к маме, отцу, младшему брату и любимой дочурке. А потом были встречи с друзьями и знакомыми. И он не мог не зайти, как он сам сказал, к учителю – к и.о. директора нашего сертоловского Культурно-­спортивного центра «Спектр» Павлу Васильевичу Полякову. Где мы, собственно, и встретились. И случилась наша недолгая, но, видимо, интересная многим беседа. Ведь Кода добровольцем попал служить в воинскую часть настоящих «богов войны» – артиллерии большой мощности – ещё летом 2022 года, в июле. В августе им вручили Боевое знамя. А в сентябре их часть пересекла ту самую «ленточку», отделяющую одну жизнь человека от совершенно другой.

ПУТЬ ДОБРОВОЛЬЦА

– Почему вы стали добровольцем?

– Потому что с первых дней СВО туда оказались втянуты многие мои друзья. Я ушёл разделить их тяготы и лишения, боль, страх. Не смог простить казней пленных и мирного населения, подмену героев ВОВ фашистскими преступниками. И потому, что у меня прадед воевал на Ленфронте, защищая от таких же фашистов Ленинград...

– Артиллерия большой мощности… Это – «Тюльпаны»?

– Артиллерия большой мощности – это и «Тюльпаны» тоже. Но «Тюльпаны» – миномёты большой мощности, калибра 240 мм. Соседнее подразделение у нас вою­ет «Тюльпанами». А у меня самоходная пушка – 203­мм «Малка». Грозное оружие.

– Трудно было освоить такую технику?

– Я по ВУС, до поступления в 2022 году на службу, был старшим инструктором­водолазом. Поэтому пришлось всему учиться с нуля – мои прежние военные навыки не нужны оказались почти совершенно. Учителя хорошие были, конечно. Но как в армии всегда было: лучший вид подготовки ­ самоподготовка. Ведь известно: обязательно сможет всему научиться тот, кто имеет желание и упорство. А у меня они были.

– Вы первый раз в отпуске?

– Нет, уже второй. Был до этого один раз дома.

– Куда вы попали, оказавшись в зоне СВО?

– Мы работали почти на всех направлениях, включая самые горячие. Под Угледаром – это рядом с Волновахой. Там, как раз 11 сентября прошлого года, наш расчёт выпустил свой первый снаряд по противнику. А потом было Артемовское (Бахмутское) направление – это уже май 2023­го. Мы участвовали в завершающем этапе взятия города, были приданы артиллерии полка ВДВ для тяжёлой дальнобойной помощи.

ПОЗЫВНОЙ БЕЗ ТАЙН

– А почему вы «Кода»?

– Многие спрашивают (улыбается). Этому как минимум три объяснения. Во­первых, это – музыкальный термин. Любое произведение классического искусства строится по определенным канонам и делится на разделы: вступление, начальный раздел, середина, реприза (заключение) и, наконец, кода. И кода представляет собой повторение тоники произведения (его главной ноты). Вот мы, артиллеристы большой мощности, и ставим такую точку своими ударами. Во­вторых, у меня у дочки любимый мультфильм – «Братец медвежонок». Там главный герой – медвежонок Кода. И я отчасти себя с ним ассоциирую. Ну, и в третьих, в школе я был не самого высокого роста, как говорили ребята «короткий». Друзья называли меня «Короткий друг». А если сокращённо, подумал я, получится – Кода.

ОТ АВТОРА: вообще­то, видимо, есть и «в­четвёртых»: артиллеристы огневого взвода, в котором служит Кода, сами себя называют… кодоровцами. От Кодорского ущелья в Абхазии, бывшего во время грузино­абхазской войны 1992—1993 годов местом тяжёлых и кровопролитных боёв и окончательно освобождённого в ходе памятных событий в августе 2008­го. Когда небезызвестный президент Грузии г­н (не господин!) Саакашвили с подначки своих заокеанских хозяев попытался силой решить «вопрос» с не менее непокорной Южной Осетией. И, если помните, в итоге сжевал перед телекамерами собственный галстук. Так вот, кодоровцами артиллеристы себя называют потому, что командир у них – родом из Абхазии. Его позывной – Кодор. А своего комвзвода подчинённые очень уважают. «Мы с ним с самого начала вместе. Он был моим командиром орудия сначала. С ним получили первые медали. Отличный парень», ­ говорит Кода. У их взвода даже есть свой особый (неофициальный, но бережно хранимый каждым) шеврон с надписью «Кодоровцы» (см. коллаж справа).

«А НА ВОЙНЕ КАК НА ВОЙНЕ…»

– Как у вас, как у непосредственного участника событий, впечатление о ходе специальной военной операции?

– В целом – страшно и ужасно. Ненормально. Гибнут люди. Рушатся населённые пункты. Люди порой перестают быть людьми. И совершают нечеловеческие поступки. Такого не должно быть.

– Зверствуют бандеровцы?

– Увы, бывает. И нередко. Хотя, с той стороны на самом деле тоже разные люди. И обманутые, и загнанные на передовую мобилизованные. И те, кого называют «упоротыми» – идейно убеждённые неофашисты.

– Как к вам относится мирное население?

– Тоже по-­разному. Мы когда только вошли «за ленту» даже удивились поначалу: так хорошо нас встретило мирное население. И помочь стараются, и поддержать. Попросишь воды напиться, а тебе и чаю предложат, и хлеба, и плюшек-­галушек каких-­то. Помню, где-­то под Угледаром подошли к нам мужчина, женщина и мальчик маленький. Папа спросил, можно ли ребёнку технику потрогать. Мы говорим, конечно. Пацанёнок на броню забрался, родители улыбаются. А мимо девушка симпатичная молоденькая проходит: мы, конечно, сразу все «равнение на неё», с улыбками. А она зло так глянула и большим пальцем правой руки себе по горлу провела – понятный жест. Совсем неожиданный от такого воздушного создания… Всяко бывало. Слышал, кого-­то пирожками траванули. Мы в Мариуполе были прошлой осенью, технику ремонтировали, так там бывали люди, которые утром шаверму для горожан готовили и нам с улыбкой продавали, а вечером доставали разгрузку из схрона. Их, конечно, вычисляют, задерживают. Но такие есть и их, видимо, немало…

– А наши как ведут себя по отношению к местным на освобождаемых территориях?

– За всех ответить я, конечно, не могу. Но командование требует относиться к мирному населению как к согражданам, что вполне понятно. И наш расчёт эти принципы свято блюдёт. А вот я для себя лично ввёл правило: в дом к гражданским без необходимости и тем более с оружием в руках не захожу, чтобы не пугать людей, детей. Товарищи говорят, мол, зря. Нарваться можно на всякое. Но я свои правила соблюдаю. Так же как у нас в артиллерии правило и закон – огонь по гражданским объектам не вести ни в коем случае. Мы даже по их пехоте не бьём – это для нас не цель. Мы крушим мощные оборонительные объекты, укрепрайоны, склады, бетонные блиндажи, аэродромы, хранилища техники и боеприпасов.

А ещё очень важная для нас, можно даже сказать первичная, задача – это контрбатарейная борьба. В ходе такой борьбы, кроме многих артиллерийских образцов советского наследия нами были уничтожены и свежие натовские «игрушки»: М­777, польские САУ «Краб», американские САУ «Палладин». Сейчас ждём возможность упокоить и немецкую Panzerhaubitze 2000. Желанный трофей. Их, по моему, всего 10 поставили из Германии. Видно, хотят воевать «до последнего украинца», затягивают агонию киевского режима… А страдает простой народ. Вокруг после боёв – руины. При этом противник специально освобождённые территории и населённые пункты подвергает варварским обстрелам натовским оружием и боеприпасами, целя именно в больницы, школы, детские сады, автовокзалы, торговые центры…

– Говорят: «Лес рубят – щепки летят»…

– Это неправильно. «Щепок» должно быть меньше или вообще не быть. Это же не щепки, на самом деле, а люди. Но, к сожалению, коль дошло всё до войны, о таком можно только мечтать. А реалии разные бывают…

О ПОБЕДЕ И ПОСЛЕ НЕЁ

– Чем всё закончится по-­вашему?

– Конечно, нашей победой. И разговорами за столом переговоров серьёзных мужчин в дорогих костюмах. Потому, что любая война заканчивается в итоге переговорами.

– А где, на каких рубежах?

– Ну, тут уж я ничего сказать не могу. Я же не Генштаб (смеётся)! Ребята говорят у нас по­разному. Одни готовы идти хоть до Киева, хоть до Львова, хоть до Гибралтара. Но только не наше это дело. Наша работа – выполнить поставленную боевую задачу. Точно и в срок. Уйти своевременно от «ответок» с той стороны. Подавить их огневые батареи или пусковые установки и другие указанные нам цели. То есть – выполнить свой долг. И мы его выполним.

– Вы на передовой ощущаете поддержку земляков­сертоловчан, всей России?

– Конечно! И мы за это очень всем благодарны. Это реально заметно придаёт сил и поддерживает морально. Наверное, так же было и в годы Великой Отечественной, когда люди отправляли на фронт тёплые вещи, кисеты, конфеты или собирали деньги на танки и самолёты. Ведь дело не в сгущёнке или сигаретах: снабжение, питание, тыловое обеспечение в армии у нас вполне нормальные. Всего хватает. Но лишних, к примеру, масксетей или внимания не бывает. Знаете, к нам волонтёры регулярно привозят так называемую «гуманитарку». И одна женщина шьёт для нас нижнее бельё, то самое – исподнее. Смейтесь не смейтесь, а вещи такие для бойцов необходимы. И вот волонтёры рассказывают, что её сын копил на велосипед. А тут узнал, что маме нужно приспособление на швейную машинку, оверлок, кажется, называется. Так он подошёл к матери и отдал ей все свои деньги. Сказал, мол, ей это нужнее и важнее. И женщина стала шить больше и лучше… Узнав об этом, наши ребята решили поблагодарить юношу. И мы с помощью тех же волонтёров купили ему вскладчину велосипед, о котором он так мечтал. А в другом аналогичном случае, тоже мальчишке, — трансформер. Так что мы помощь россиян ощущаем. Храним детские письма и рисунки, присланные нам. С ними идём в бой. И сделаем всё от нас зависящее, чтобы успешно решить все задачи СВО.

ШТРИХИ К ПОРТРЕТУ СОБЕСЕДНИКА

До начала СВО наш земляк-­собеседник Кода работал водолазом на Адмиралтейских верфях в Петербурге. Отслужил до этого с 2016 по 2019 годы по контракту водолазом-­глубоководником в экспедиционном спасательном отряде ВМФ России. И, конечно, у него в биографии, как у любого гражданина нашей страны, была срочная служба в армии. А ещё – работа на автомобильном заводе после окончания в Сертолово гимназии и незавершённая по собственному выбору учёба в двух престижнейших российских вузах: в Военмехе и в Московском авиационном институте.

За участие в СВО Кода награждён медалью Суворова.

– Мы уничтожили тогда склад натовских боеприпасов, в сентябре прошлого года, – пояснил наш земляк. – Полыхнуло знатно, видимо «ребятки» огорчились. Несколько десятков миллионов долларов сгорели…

А ещё боевые товарищи сообщили, что после убытия Коды в отпуск в их часть прибыл для него Георгиевский крест 4-­й степени, знак отличия высшей военной награды России — ордена Святого Георгия.

Поздравляем земляка и желаем ему и его боевым товарищам успехов, фронтового везения и окончательной победы!