БОЕВЫЕ БУДНИ НИКОЛАЯ КУСМАРЦЕВА

Несмотря на то, что афганская война закончилась в 1989 году, для тех, кто там был, она навсегда в памяти, как часть судьбы. 2 августа, в День ВДВ, сертоловские ветераны­-афганцы возложили цветы к памятнику воинам-­интернационалистам в Парке героев. В мероприятии участвовал Николай Кусмарцев, который поделился с корреспондентом своими воспоминаниями о боевом прошлом.

Николай Александрович родился в городе Волгограде в 1961 году, в 1978 году окончил школу. После школы учился в Волгоградском политехническом институте, а в апреле 1981 года был призван в армию. Через полтора года поступил в Самаркандское военное автомобильное училище.

После окончания училища наш собеседник распределился в Ленинградский военный округ, в бригаду связи на должность начальника автомобильной службы батальона тропосферной связи. В 1987 году. Николай был направлен в Демократическую Республику Афганистан, где до самого вывода советских войск служил в г. Шиндандте командиром взвода в отдельном батальоне материального обеспечения 5-­й гвардейской мотострелковой дивизии в роте подвоза боеприпасов. Рота ходила по бетонке от Торагунди до Кандагара. До вывода 70-­й отдельной гвардейской мотострелковой бригады рота в основном работала на Кандагар, где постоянно подвергалась нападению душманов, чаще всего в «зелёнке».

Чтоб уменьшить потери, вдоль дороги в наиболее опасных местах была возведена стена из подбитой техники. С «нулевой» отметки машины выпускались через 200­-300 метров. При сильном обстреле выпуск машин прекращался и возобновлялся, только когда блоки и артиллерия подавляли огневые точки «духов».

Хуже всего было попасть в засаду на марше, где вся надежда на боевое охранение колонны, которая состояла, в лучшем случае, из 3 БРДМов (бронированные разведывательно-­дозорные машины) и ЗУ­шки (зенитные установки) роты, которые «духи» пытались уничтожить в первую очередь.

– Самое главное в случае обстрела колонны – педаль газа до пола, и вперёд, и не останавливаться, наше дело не воевать, а в срок доставить груз. Но пришлось как-­то мне 2 раза стрелять по «духам», – рассказывает наш собеседник.

В батальоне рота в лучшем случае стояла 2-­3 дня, которые использовала для обслуживания и ремонта техники. Часто бывало вечером приходили в батальон, ночью грузились и утром снова в рейс. Кабина КамАЗа была родным домом, где жили и отдыхали.

- Мы честно выполняли свой интернациональный долг, не жалея сил, а кто­то и ценой своей жизни. Перед выводом из Кандагара дембелям не пришла замена из Союза. Командир роты попросил их сходить в рейс в Кандагар и отказался только один человек, ­- делится с нами Николай Александрович.

Конечно, там было страшно и тяжело… Однажды из «зелёнки», метрах в 700 от машины, выскочил душман на бетонку с гранатомётом, присел и начал прицеливаться. Всё происходило как в замедленной киносъёмке. Николай Александрович увидел пламя огня, пыль, почувствовал удар по машине и понял, что едет дальше. После этого, когда приехали на место назначения, он курил одну сигарету за другой. При осмотре машины бойцы увидели пробоину в кабине от удара гранаты, которая пролетела над педалью сцепления, под сиденьем водителя и вылетела через задний борт. Граната, слава Богу, не сработала. Сертоловчанин вспоминает добрым словом собаку, кавказскую овчарку, которую ему оставил прежний хозяин. Верный друг всегда отличал своих от чужих, а однажды спас Николаю жизнь. Пёс Сарбоз всегда был с ним в рейсах в кабине. Когда подорвался на итальянской мине, то все осколки ушли в собаку, сидящую рядом.

Опасность всегда витала в воздухе… Сложные отношения между подчинёнными и командованием сопровождали и так непростые горячие будни войны. Конфликты возникали по мелочам, люди часто срывались, нервы из­за напряжения были на пределе у всех. Рота, в которой служил Николай Кусмарцев, изначально считалась неуправляемой, но потом, благодаря грамотному руководству, многие хотели служить именно в ней.

– Я был порой суров с бойцами, но за своих ребят всегда стоял горой, когда были неприятности с командованием, – говорит Кусмарцев. – Уже после войны однополчане говорили, что не держат обиды, потому что всё было справедливо. Мы бойцов воспитывали, на вой­не нет места слабости и разгильдяйству. Один солдат со сложным характером в конце службы сказал: «Товарищ лейтенант, большое вам спасибо, за то, что вы из меня настоящего человека сделали!».

На войне было непросто, приходилось всё время рисковать собой и однополчанами. Медали и ордена не всегда находили своих героев, но самой главной наградой «за речкой» была человеческая жизнь. В Афганистане была традиция колонны называть именами погибших офицеров и прапорщиков, а машины ­ именами бойцов. Так, колонна нашего земляка носила имя замполита роты лейтенанта Демченко.

– Самое тяжёлое и неприятное в Афгане – когда хоронишь своего подчинённого, – вспоминает Николай Александрович. – В нашей роте накануне Нового года было два «двухсотых». Мне пришлось сопровождать цинковый гроб с телом в Саратовскую область. Надо было передать дипломат с его личными вещами, подарками для родителей и брата, с самодельной гирляндой из лампочек. «Зачем мне этот дипломат, ты мне сына верни», – такими словами встретил их отец погибшего дембеля. Ответить было нечего…

На афганскую землю приезжали артисты с концертами, нашему собеседнику удалось побывать на выступлении Александра Розенбаума и даже пообщаться с ним. Остальное время военные были постоянно на выездах, в рейсах.

Николай Кусмарцев покидал Афганистан в числе последних военнослужащих. Из 58 машин в Союз выехали 8 машин, остальные передали афганцам. За свою службу Николай Александрович был награждён медалью «За отвагу».

Мирная жизнь началась со службы в Сертолово-­2 начальником окружных сборов по подготовке водителей автобусов, затем командиром учебной автомобильной роты. Николай Кусмарцев закончил службу старшим преподавателем автомобильного цикла военной кафедры Горного института. После увольнения работал преподавателем в автошколе. Сейчас трудится в онкоцентре в службе радиационной безопасности.