Меню
16+

«Петербургский рубеж». Информационно-аналитическая газета

19.01.2017 09:41 Четверг
Если Вы заметили ошибку в тексте, выделите необходимый фрагмент и нажмите Ctrl Enter. Заранее благодарны!
Выпуск 2 от 19.01.2017 г.

ПРЕДАТЬ ЭТУ ПАМЯТЬ НЕЛЬЗЯ! 18 января 1943 года – прорыв блокады Ленинграда. 27 января 1944 года – полное освобождение Ленинграда от вражеской блокады

В эти дни вся Россия вспоминает о блокаде Ленинграда. Одну из самых страшных страниц истории Великой Отечественной не вспоминать нельзя. Ленинград тогда не был стерт с лица земли, но можем ли мы сегодня сказать то же самое о нашей памяти о войне? Не стирается ли она в нашем сердце?..

С каждым годом все меньше и меньше остается живых свидетелей тех страшных дней, и хотя немало уже создано книг и фильмов, посвященных беспримерному мужеству и подвигу ленинградцев, их стойкости и силе духа, но сильнее всего, правдивей, эмоциональней и страшнее — живой рассказ о том времени.

Всем, кто пережил блокаду в детском возрасте, очень трудно вспоминать те страшные дни и ночи. Ведь у каждого эти воспоминания связаны с собственными болью, горем и страданием. Но они помнят. Все. Как стояли в очередях за хлебом, как, спасаясь от бомбежек, сначала прятались в подвалах, а потом перестали, доверившись судьбе. Как работали и умирали ради Победы. Как делились с близкими последней корочкой хлеба и… Как теряли родных…

К 70-летию прорыва фашистской блокады Ленинграда была подготовлена «Народная книга памяти. Блокада: 300 судеб, 300 реальных историй», в которую вошли воспоминания ветеранов-блокадников. Увы, в эту книгу не вошли рассказы блокадников-сертоловчан, тех, кто уже ушел от нас навсегда или кто и сегодня живет в нашем городе. Зато они не раз делились своими рассказами с читателями нашей газеты. И сегодня мы опять предоставим им слово. Ведь с каждым годом их все меньше и меньше. И все труднее им возвращаться в военное прошлое, хотя в этих воспоминаниях память их никогда не подводит.

Будем же и мы помнить уроки истории!

ПАМЯТЬ

Слово — блокадникам

Людмила Васильевна ГРИБЦОВА:

­ Для меня война началась в 1939 году. Финская война. Группа лыжников, моих приятелей, отправилась воевать. И никто не вернулся. Вот с этого для меня и началась война…

Мимо нашего дома на Удельной в 1941 году на Выборг шли наши войска. Когда война была объявлена, наш завод сразу эвакуировали. А я осталась в Ленинграде, потому что и мама, и сестра были здесь. Началась блокада. Был страшный голод. В городе не осталось ни голубей, ни кошек, ни собак... Еще было очень холодно. Очень сильные морозы были. Весь транспорт встал. Сначала люди по улице с саночками ходили, а потом перестали. Город как будто вымер…

Лидия Владимировна ГУРИНОВА:

­ Мой отец, Владимир Владимирович Кулике­вич, возил продовольствие по Дороге жизни. Во время блокады мы жили на улице Каляева. У нас не было ничего – ни еды, ни дров, в окнах были выбиты стекла. Чтобы согреться, на топливо пускали все, что могло гореть, в огонь шли даже книги и доски с пола.

Екатерина Семеновна ГРИЧАНИК:

­ В 1941­м мне было 18 лет. Маму с младшей сестрой отправили в эвакуацию, а меня, совершеннолетнюю, оставили в Ленинграде. 8 сентября началась блокада.

Помню, как на Михайловской улице мы купили 8 пачек горчицы, а моя тетушка, к которой мы переехали жить на канал Грибоедова, вымачивала эту горчицу два дня, потом положила туда соды и добавила воды. Получилась сладенькая водичка. Мой крестный с лепешкой съел эту смесь и… «сгорел» до смерти.

Сидели мы в комнате с зажженными коптилками: не было ни воды, ни тепла.

Когда давали хлеб или еще что­нибудь, все съедали тут же в магазине. У голодных людей порой сразу случался заворот кишок. Такая смертность была! Трупы лежали везде, ведь многих некому было хоронить.

На Смоленском кладбище, куда мы повезли хоронить крестного, был построен огромный сарай, он полностью был забит покойниками, а на самом верху сидел двухмесячный ребеночек в распашонке. Откуда он взялся? «Так это же покойничек», ­ объяснила мне незнакомая тетя. У меня в блокаду много родственников умерло от голода…

Галина Михайловна ФРОЛОВА:

­ Я родилась перед самой войной. За два месяца до назначенного срока. Потом мама радовалась тому, что так произошло. В войну мы жили на Старо­Невском. Папа ушел на фронт, а мама, чтобы как­то выжить с грудным ребенком, пошла работать в госпиталь.

Пока мама стирала грязные бинты, мыла, убирала в палатах, писала письма родным от раненых солдат, меня нянчили и развлекали выздоравливающие.

Мама рассказывала, что соской мне служил кусочек хлеба, завернутый в бинт. Спасало то, что в госпитале раненых кормили баландой, и мы тоже ею питались, так и выжили. Кто­то привозил с фронта солдатский паек, в котором были даже сахар и сгущенка. Кусочки сахара и мне доставались.

Два года, до эвакуации на Большую землю, мы прожили в осажденном городе, а потом нас вывезли по Дороге жизни, по льду Ладожского озера на полуторке.

Мама рассказывала, что ехали ночью, она сидела в кабине рядом с водителем и держала меня на руках. А потом начался обстрел, и прямо перед капотом нашей машины разорвался снаряд, и во льду образовалась полынья.

Водитель приказал всем прыгать, и все, кто сидел в кузове, выскочили из машины, а водитель продолжал медленно двигаться, объезжая полынью. Мама осталась, именно это нас и спасло. Потому что всех, кто оказался на льду Ладожского озера, расстреляли из немецкого самолета…

Людмила Гавриловна ДМИТРИЕВА:

­ Мне было 5 лет, когда началась война, и я совершенно не помню эти события. В памяти сохранились отдельные моменты. Мама на саночках возила меня в детский сад на шоссе Революции. Один раз я упала с санок и мама не сразу поняла, что везет пустые санки. Обе мы очень испугались, а мама страшно боялась опоздать на работу, за это строго наказывали.

Помню пронизывающий холод, поэтому я до сих пор не люблю зиму.

Я хорошо запомнила, когда нас вместе с детским садом эвакуировали на поезде в 42­ом. На вокзале было очень много народу, шум, толчея. Но нам, детям, все было интересно. Я еще ни разу в жизни не ездила на поезде и все ждала, когда же, наконец, поедем.

Вместе со мной ехала мама, в качестве сопровождающей, но только до границы города, а потом она вернулась домой, а нас повезли дальше.

От поезда у меня осталось воспоминание о вкусе масла, которое нам давали в пути, оно было как будто чуть­чуть залежалое.

Высадили нас в какой­то деревне и поселили в здании школы. Стояла осень и на полях мы находили то морковку, то картофелину. Местная детвора нас дразнила: «Ленинградская вошь, куда ползешь?». Но мы не обижались. Мы все были детьми.

 

ЗАЦЕПИЛО!

Страшнее обиды

О ТОНКОЙ ГРАНИ, ЗА КОТОРОЙ НАЧИНАЕТСЯ ИЗМЕНА САМОМУ СЕБЕ

В последние годы, особенно в преддверии дат, связанных с Великой Отечественной войной, часто приходится слышать довольно странные оценки того страшного, тяжелейшего, но вместе с тем героического периода нашей истории. Одним из наиболее кощунственных суждений в этом вопросе является попытка пересмотра и переоценки подвига ленинградцев в период блокады. Вызывает недоумение, когда некоторые особо ретивые «аналитики» исторических процессов, прошедших и проходящих в нашей стране, пытаются глубокомысленно рассуждать по поводу того, «а стоило ли в принципе защищать город, и не проще ли было его сдать?» Это не просто обидно слышать людям, совершившим подвиг во время блокады Ленинграда, ценой жизни защищавшим родной город. Это нечто более страшное…

Те, кто выдвигает такую точку зрения, должны, как минимум, понимать, что в городе находилось много оборонных предприятий, которые работали бы на фашистскую Германию. Но, знаете, даже не это самое главное.

Главное заключается в том, что в планах фашистов был не просто захват города, а его тотальное уничтожение. Со всем населением. Территорию гитлеровские нелюди собирались затопить с тем, чтобы полностью стереть с лица земли Ленинград как один из символов СССР.  Поэтому ленинградцы знали, что защищали не только город и самих себя, но все Отечество. А в такой ситуации у нормальных людей не бывает и не может быть ничего торгашески низкого. И речь не идет ни о каких «быть может» или «а стоит ли?». Родину надо было защищать от бесчеловечного врага. И люди это сделали.

Ну, а попытка проводить ревизию исторических событий и гнуть исторические реалии в сослагательном наклонении, а уж тем более — подвергать сомнению подвиг ленинградцев и всего советского народа в годы Великой Отечественной войны — как минимум, попахивают предательством. И в отношении своей земли, своих предков, и в отношении реальной истории. Что в результате этого может получиться все мы, увы, видим на примере Украины, где, благодаря целенаправленной идеологической обработке населения (и особенно молодежи), сознание многих полностью извращено, а власть в стране захватили нацисты-бандеровцы.

Добавить комментарий

Добавлять комментарии могут только зарегистрированные и авторизованные пользователи. Комментарий появится после проверки администратором сайта.

200